А теперь, поговорим о Канте.
Кант стола, - вот, который – совершенно аморально, категорически равнодушно – упирается в мой бок, пока печатаю на своей пианине – а отодвинуться лень... И говорить не о чем.
Заметил, что немецкие идиомы, пословицы с идиоматическим уклоном, часто – удивительно буквально – совпадают с русскими. Причём – древние, кондовые. Никаким «культурным обменом» не объяснишь. Какой там «культурный обмен»: совпадают выражения, пословицы по тематике, смыслу – исконные, вековые. Дообменные.
Откуда такая частота совпадений?
От тех, что ли, двух-трёх «немых», немцев – из посольства заморского?
Этимология бессильна. Она оперирует, корнями отдельных слов – как микроскоп.
Подразумевая происхождение большинства, интересных для остального человечества и Фасмера, слов и их корней от некоего единого – прасанскритского? – языка.
Так и видишь: усталое человечество, влача свои драгоценные корни и идиомы, долго идёт на три буквы – происходя из некоего общего индийского языкового парадиза.
Заселяя по пути безвидную, безлюдную, безъязыкую пустыню..
На стоянках достаёт хранимые бережно санскритские корешки и обучает – радостно мычащих аборигенов – как выращивать из них вершки новых европейских языков.
Или же это происходило в виде не заселения, а – завоевания – новых земель? И безъязыкие аборигены мычали нерадостно.
Убедительные свидетельства, вдобавок к голым словесным – где?
Культурные, религиозные следы, археологические вещьдоки – пранарода праязыка – где, спрашиваю. Русским пост-языком.
Адам-Ева, кисельные берега – то ли Нила, то ли Евфрата, то ли Ганга – слова , слова. Сказки учёных братьев Гримм.
Или это – наши, Европа – что недопёр Адольф Алоизович со своими ариями – отправилась, за три моря киселя хлебать? Со своими корешками. Да так там, в тридевятом царстве, и осталась. Этимологически укоренившись. И ударившись в арии.
И сохранив в чистоте, как поморы новгородское «О», свой прасанскритский женьшеневый корешок.
Так. Что я мету? Что-то о канте начинал. Но не смешно – не хи-хи.
Apropo: «новгородское».
Может там, в Новегороде, была для великомогучего первая прореха в Европу? Откуда друг у друга, как блох – идиом и пословиц понахватались. Плюс – триппер заморский и пр. культурный обмен.
Ой, вы поняли – с кем имеете дело? Два по сто – и понеслась.
Но.
Я уже который раз пытаюсь приблизиться:
Пытливость – см. выше – первое в науке дело.
То же – и Антон Павлович Чехов (или другой рыбак, не помню): если, мол, налима схватить за зебры и долго бить палкой, то печень у оного от огорчения расширяется и становится необычайно годной к употреблению.
Правда, ничего на это вам налим не ответит, гордая и молчаливая рыба. И об идиомах – тоже. Но польза – несомненна: приучение к пытливости.
На этой подозрительно-оптимистической ноте прекращаю: даже и пиво кончилось.
