Сегодня, 19-го, Бруно Шульц, вышедший раздобыть хлеба (перед бегством! Бегством!), находится где-то в районе улицы Шацкой. Время приближается.
Время, измеряется пульсом. Недвижное пространство – ватными шагами.
На тот момент у автора причудливейших рассказов, двух значительных в истории мировой литературы книг, скромного гимназического учителя, уже имелись поддельные документы – об арийском происхождении. Всё было готово для побега.
Срок откладывался. Требовалось: тайное хранилище для рукописей. Рисунков, архива.
Надёжное. Надолго. Ведь это – тысячелетний рейх.
Никто не знает – что погибло из сделанного Шульцем. Что могло бы после войны быть восстановлено, написано.
А тут – развлекуха. Развлечения просвещённого ХХ века: любимое слово – акция.
Да и – любого века.
19 ноября 1942 года во время «дикой» акции в Дрогобыче — уличной стрельбы без проверки документов – (л)юдоедом шарфюрером Карлом Гюнтером был разыскан и застрелен величайший писатель современности Бруно Шульц.
Убийца оказался отдалённым потомком Гёте. Всё.
Единственный шанс быть упомянутым завистник использовал.
С пращуром потомок, с дымящимся в руке стволом, никогда не встретится.
В отличие от того жидка из гетто. Имя и книги которого переведены на родине Гёте и читаются – будут читаться – до конца времён. По соседству они – с «Фаустом» - на соседних полках. В одних и тех же библиотеках.
Читают их и на украинском – в родном городе. Меняющем подданства, как перчатки.
Читают и на русском – бывшие граждане и гражданки СССР. Подданством - третьим?, четвёртым? в своей жизни - которого он был, поневоле, коротко «осчастливлен» - в калейдоскопическое, разъятое время. Время более сюрреальное, чем самая смелая литературная фантазия.
Сжимающееся сегодня в точку.
Все убитые в те годы в том городке нелюдями воскресли и пребывают в одной из лучших Всёленной – в райских кварталах между «Коричными лавками» и «Санаторией под клепсидрой». Под абажурами – меняющей бытие, преломленной – волшебной оптики польского языка Шульца. Вспухающие многомерными сновидческими лабиринтами, его миры (открывай страницу, читай пароль) продолжают странное существование.
Это мы начали только – за упокой.