На дне
России.
Ну, не на дне.
Но – в России. Смотри: как весело. 41 год тому.
Но – и не жалею. И не зову, и не плАчу. И люблю до сих пор.
А, всё же, вы, в массе, людоеды, господа. И потомки людоедов. И оккупанты.
И мы – тоже.
Потому что: где брат твой, кроманьонец? Где он?
Где неандерталец?
А это – так..: 1974-й, Архангельск, ремонт, после пожара.
" alt="" />
" alt="" />
" alt="" /> P.S. Добавлю воспоминания:
https://demian123.livejournal.com/1489882.html
Пожарные письма
• 28 мар, 2018 в 2:16
Это был 1974-й, Архангельск. Деревянный флигель на проспекте Новогородском. Деревянные тротуары, деревянные мостовые. Каждый год их ремонтируют: километрами приколачивают новые доски взамен негодных. Под настилами зимовали в норах одичавшие собаки.
Знаменитый крученый «архангельский перелом лодыжек»: нога (чаще – женский каблучок) проваливается сквозь сгнивщую за зиму, треснувшую доску тротуара. Сложная кривая падения. Крученный перелом.
Мы жили в покосившемся деревянном доме, на 2-м этаже, без водопровода-туалета. «Покосившийся», – мягко сказано: когда мыли полы, первые минуты ходить надо было осторожно. Иначе поскользнёшься, шлёпнешься – и съедешь, как с пологой горки, в нижний конец комнаты.
Но столетний купеческий дом – стоял крепко.
Пожарная увертюра:
Чёрный дым, оказывается, валил из окна кухни. Тамара Павловна, квартирная хозяйка, идя с работы, заметила. Вбегает. С нами – на кухню. Клубы чёрного дыма. «-Что у вас тут такое?». «-Макароны жарим.» «-А вы их перед этим варили?». «-Нет. Нам варёные надоели.». И т.д. Мы – два оболтуса, квартиранта-первокурсника, 17 и 18 лет.
Обошлось.
Пожар:
Тётя Маня, алкоголичка, соседка по флигелю. На инвалидной пенсиии, после инсульта. Сосущая, в конце запоя, когда кончались деньги, лосьон «Лесная вода». Худая как жердь. Подкармливали. Тётя Маня не говорила – мычала. Выходящая на общую кухню с вечной вонючей папироской в зубах. Тётя Маня курила крепчайшие «гвОздики» - папиросы «Север».
Устроила пожар – папиросу оставила на общей кухне.
Топили тогда во флигеле дровами. Иногда – партами. Тамаре Павловне, нашей хозяйке, подрабатывающей на пенсии в школе уборщицей-сторожихой, выдавали на дрова списанные парты. По субботам пекла в печи вкуснейшие шанежки на дровах («на партах»). Угощала студиозов-квартирантов. И – тётю Маню, от доброй души. После чего кухня заполнялась вонючим дымом «гвОздиков».
Да. Знаете ли вы, как ремонтируют дом после пожара? Нет вы не знаете, как ремонтируют дом после пожара.
Толстые деревянные стены комнаты, прогоревшие на четверть толщины – просто отскабливают от слоя, превратившегося в древесный уголь.
Помню: электробритва «Харьков» в железной, оббитой красным сукном фирменной коробке. Белый, блестящий пластмассовыйц корпус.
После пожара открываю – корпус матовый, чёрный. Подменили! Тронул – рассыпалась в прах! Испеклась – как гусь в духовке.
Запах гари стоял ещё полгода. Пробивал через слои газет и новые обои.
Обои клеили – не на дерево: сначала газетный слой.
Газеты попутно читали и скандировали.
Успехи лесозаготовок, знатные доярки. Газета «Правда Севера» - стопками.
При словосочетании «Правда Севера» сразу – запах гари.
...
Обошлось.