Только у деды Лёвы под ней была не лысина – седая чёлка.
Понимал так, что деда моего слепили и поставили в бронзе на Привокзальной.
Вживую виделись мы лишь раз в году, в редкие приезды. Но слышал я о нём дома часто и заочно любил. И твёрдо знал: на улице Калинина к вокзалу мы сворачиваем мимо деды Лёвы. В бронзе.
Мои недогадливые родители узнали об этом чуть позже. Однажды, на вопрос: «Знаешь, куда идём?» (к вокзалу), - услышали радостное: «К дедушке Лёве!».
Овсянка-не овсянка, – раньше никто не спрашивал.
