Опубликовано 10 лет назад к юбилею библиотеки.
Люди Книги,
или
Хранители
Расшифруем название. Очень просто : «biblion» (др.греч.) – книга, «theke» - хранилище.
Всё действительно – очень просто.
Это – когда уже есть книги. Есть что любить их любителям. И что хранить. И есть – где хранить. Всеми правдами (потому что – без денег, потому, что 10 евро, ежегодный взнос с носа – это не деньги, на отопление не хватает, потому что «неправдами» – отменяется ), всеми правдами сие приумножать. И формировать каталоги. Вести поиск. Отслеживая заказы. И рассказывать каждому – снова и снова – а тех под полутысячу, всяк со своим вкусом, возрастом, норовом, а зимой – и со своей простудой, и всё принимают, как само собой разумеещееся – рассказывать по -дцать раз в день о новом поступлении, о том, « а сколько ещё будет «на руках»!» культовая вещь, и «чего бы мне ещё такого почитать..»
А – таскать?!
Основатели – таскали. Два года, 104 недели – тогда библиотека существовала в виде шкафа. ( Помните : «Уважаемый шкап»?. Наш брат, читатель, помнит. А не помнит, так прочтёт. Благо, возможность у него, кёльнского брата, такая имеется). Два года, 104 (сто четыре!) раза выгружались, кряхтя, более 800 книг. Предоставлялись – с возвратом ( и возвращали, представьте себе) – желающим людям. 104 раза загружались обратно. Итого – 208 раз. На 800 книг. Каждая – от полукилограмма. Поднятая до полувысоты шкапа.
Им – одним. Из двоих основателей. Основатель, он же – старатель, грубая рабсила, Валерий Золотаревский – богатырствовал.
Но шкап – не Валерий Золотаревский. Шкап не выдержал. И, со страшным скрыпом – развалился на прощанье.
В это время... Как говорят в немых фильмах: «А В ЭТО ВРЕМЯ...»
Татьяна Золотаревская, самая основательная из основателей, мозг и идеолог группировки, большую думу думала. Мало ей разбитого шкапа.
Дальше – цитата:
«Краткая история создания библиотеки при «Обществе друзей русской книги СРВ» (Freunde des russischen Buchs NRW e.V.)
Бибилиотека Художественной литературы на русском языке была основана при Клубе научно-технической интеллигенции Кёльна в 1996 году на базе домашней библиотеки семьи Золотаревских.
Дальше – так:
Первый спонсор, предоставивший первое помещение...
Вынужденный переезд, второй спонсор, предоставивший второе помещение...
Ещё один – вынужденный – переезд, третье место. (Книги, кстати, при переезде, по удельному весу – тяжелее урана, я, к сожалению, знаю, проводил опыты на людях.).
Отдельно : поддержка, симпатия и посильная помощь г-жи д-ра Дианы Зиберт (Diana Siebert).
Последнее, к концу второй пятилетки, – сухой, светлый, с хорошее бюро, подвал на окраине – четвёртое, за десять лет, место. Где должен уже, наконец-то, присниться жених невесте! – богатый спонсор библиотеке.
Но ей он только снится.
А зря. Она, золотаревская девочка – достойна.
Фонд библиотеки в настоящее время – свыше 10 000 единиц хранения.
«Одних курьеров», сотрудников – до полутора десятка человек. Это уважаемые – потому что добровольные и бескорыстные, чистой воды волонтёры со своим провиантом – Арнаутова Л., проф. Бронфман А., Зайцева М., Золотаревская И.,
Каганер Р., Короткина И., Набокова И., Овецкий Л., Райкман М.,.Раскина Н., Чапля А.
Разделы постоянно обновляющегося фонда на сегодня способны удовлетворить и самого прихотливого читателя : чем-нибудь, да сердце успокоится. Я – прихотливый, и свидетельствую : меня там не раз удовлетворяли.
Молодые читатели! Я видел там лично – молодых читателей! Их было больше, чем двое, т.е., больше на квадратный метр, чем, скажем, в Республике Казахстан! И, если хотя бы один какой-нибудь сопляк из кёльнской слободки, сменивший босяцкие «Адидасы» на благородное молодёжное отрепье смущает в тёмном летнем парке дочь наших знакомых разговорами, в которых, нет-нет, да и промелькивает «школа для дураков» с «голубым салом» вперемешку, это – тоже дело рук ужасно милой золотаревской семейки. Им это надо – как говорят в вольном городе.
Золотаревские сейчас – брэнд. Обеспеченный стратегическим золотым запасом в десять тысяч. Умноженным на количество выдач каждого тома. К ним обращаются с деловыми предложениями. Но они – не деловые. Ни в хорошем, ни в плохом смысле. Они – хранители.
И не будем – о нужности или ненужности русской книги в Германии. Тут всё опять просто : чем больше человек знает языков, тем больше он – человек ( дарю как цитату). Кто думает иначе, точно – не наш человек. Со всеми вытекающими. Значит он не замечает еврейскую газету. Еврейскую газету на русском языке. В Германии. C цитатой, в правом верхнем углу – из христианского Евангелия от Иоанна, там где у партейных призывали пролетарить-соединяться: "В Начале было Слово".
Экуменизм на марше.
Он не замечает местный-интернациональный Толстый Русский Литературный Журнал! Названный со значением ( вспоминаем хрестоматию) «Зарубежные записки». В самом нежном возрасте ставший популярным, вошедшим, за год, в великолепную двадцатку «толстяков» интернетовского «Читального зала» : литература в химически чистом виде, без объявлений. Вышедший на уровень представительских отечественных образцов : не стыдно в любую библиотеку положить. (Спрашиваемый подвальноприходящим русскоязычным населением и, как бы в пику имперским сегодняшним свинцовым мерзостям, - редактируемый человеком с грузинской фамилией (Даниил Чкония). О котором сейчас припомнил человек, с фамилией – тоже, отнюдь не русской.
Ничего, не поделаешь, господа, Отечество нам – Царское Село.
Или : поговорим о спросе ( не отходя от темы тоски по книге – и мировой культуре, «национальной по содержанию») : журнал «Партнёр», который сейчас в руках. Есть во всех приличных вокзальных киосках, многотысячные тиражи, «одних курьеров сто тысяч». Продаётся, порой, и в вовсе неожиданных и медвежьих уголках. В самые отдалённые доставляется на собачьих упряжках.
Почему? – Наживку сменили!
Из собрания объявлений и параграфов Гражданского Кодекса для разводящихся социальщиков сделали хорошее журнальное чтиво, небольшую книжку - с вполне качественными социо-культурно-историческими дискурсами, литературным приложением, развёрнутым политическим комментарием.
Избалованный народ заглатывает объявления – как приправы : перец и соль – к основному блюду.
Сублимируя тоску по книге.
Кстати, оба новоотечественных издания в кёльнском русском бомбоубежище, конечно же, имеются ( это, как говорится, «на правах рекламы»: как библиотеки, так и, уж простите бухгальтерско-анатомическое - печатных органов).
А, если серьёзно, о нужности и ненужности каких-то книг – где-то, когда-то уже было, уже где-то слышали..
Александрийская библиотека, одно из семи чудес света. Остатки некогда богатейшего книжного собрания были уничтожены в 641 г. арабами (сарацинами). Халиф Омар: «Если в этих книгах то же, что в Коране, – они бесполезны; если не то же – они вредны. Так что жгите всё!» И, по свидетельству летописца АбульФарагия, в течение полугода книгами топились четыре тысячи городских купален.
Но Валерий и Татьяна экономят на отоплении.
Напрасно ожидая «наследника». Сменщика. «Товарищ, не в силах я вахту держать...»
Только товарища-то – и нет. Нет – не думающего о наваре. Способного перенять дело. Молодого, увлечённого, по-настоящему деловитого. Весёлого, чёрт возьми! Такое впечатление, что перевелись богатыри. За последние годы всего один раз такого менеджера видел, и то – по телевизору. Куда-то в наручниках вели.
Так что, надо стоять вахту и вздыхать. Вспоминая из божественной латыни : «Пока вздыхаю – надеюсь».
Люди так захотели : это такой вот оригинальный способ усложнять себе жизнь. Помните : «Поставлены когда-то, / а смена не пришла.»?
Была в одном толстом перестроечном журналище такая занятная, ретроспективная статья : «Мюнхен, как способ существования русской литературы». В смутные советские времена в Мюнхене существовало не только Радио Свобода – с великолепной командой, но и – куда люди со Свободы, кстати, частенько обращались – библиотека Толстовского Фонда. Как способ существования русской литературы.
Неплохой урок, да?
Потому что нам не дано предугадать, какие времена – и когда – наступят в России.
Вернее : уже дано. И уже можно предугадать. Но очень не хочется – экономить на отоплении. А хоть бы и 451 по Фаренгейту : костей не ломит!
Лишь бы костей не ломали.
На этом остановимся. Если кто скажет, что автор контурного юбилейного очерка забрался в ненужные заросли ассоциативного, спустился, т.ск., в подвал полусознания, – тот будет совершенно прав, тот может бросить камень. Так на, бери его скорей!
Просто, послушайте : мне, хотя бы и не взаправду, хотя бы и понарошку, приспичило побыть таким же – человеком : человеком идеи. Идеи ( редчайший случай!, я боюсь таких сусальных слов, но другого – нет) – несущей всем – своим и чужим, любому, – только добро. Человеком, каждый третий день, целых – десять! – реальных! – лет, вместо того, чтобы вполглаза посматривать вдвоём «Большую стирку» по русской «тарелке» и заниматься своими делами – спускающимся в подвал : ублажать не духом нищих – капризных, простуженных, желающих поговорить, требующих новинок... Притом, «соведшенно – как говорила одна симпатичная сова – бэзвоздмэздно». Каждый второй день – формирование фондов, каталоги, интернет, подсчитывание на сколько хватит, сколько осталось. И, третий день продержавшись, да ночь простояв, – вниз, по считаным-сосчитанным ступенькам, в строгость и уют искусственного, умственного света...
Кажется, это – омонимы. Которые мне всегда казались не совсем простыми. Неслучайными.
Если «подвал» вызывает у сотрудников газеты одну лишь ассоциацию : некое, важное, большое, находящееся внизу, информативное пространство», то таковым именно информативным пространством является подвал ( о котором речь – см. выше, и – куда мы спускаемся ). Там, где можно, нырнув, глотнуть странного кислороду, где находится, ощущается объёмная часть ноосферы : подпольная, в буквальном смысле этого слова, площадь – в икс квадратных метров, умноженная на высоту – двух-с чем-то-метровых – подпольных же, заполненных стеллажей.
Ощущение небудничности места. А, значит – сакральности.
Катакомбная церковь. «Катакомбная библиотека». Начало.
Сюда, в светлый, чистый, большой подвал приходит, собирается по средам и субботам - малый народ. Малый, – к какому бы роду-племени ни принадлежал каждый. Малый, – потому, что, в сравнении с посетителями продуктового магазина, людей немного. Поштучные изделия. В войне вагин проигравший малый народ. Все свои. Все – не хлебом единым.
Это – заговор, сговор. Каждый из заговорщиков знает, является носителем таинственного языка, неведомого соседу по многоэтажке. Уже – подозрительно. Нелегко носителям, тяжело.
Они не всегда что-то ищут. Они знают. Они заказывают книги.
Иные приходят и дарят – разрозненные тома. Книги, имевшие значение, когда-то, для них, для их любимых и близких : издания, в основном, – хрущёвских, проваленных годов.
Они – люди Книги. Со стелажей на них смотрят корешками люди-книги.
Встречу обеспечивают Хранители.
Это – мир библиотеки. Библиотека – как мир.
Не будем цитировать Борхеса, или Умберто Эко..
Лучше возьмём и прочитаем. Адрес известен: Köln, Paul-Löbe-Weg 26.
Демьян Фаншель, 13.09.06.