О, это был экспириенс – даже на 37-см экране телевизора!
Вот эта откинутая, черпающая воду рука из «Dead Man», явные аллюзии к Блейку (странные имя-фамилия героя), тема боли, совпавшая с обстоятельствами, - всё это вошло в резонанс, мерцавший после титров. И перешло в сон. Осталось только проснуться и записать.
Арматура стиха, отдельные строфы – всё во сне.
И да – омаж тогда 50-летнему Джармушу. В том числе.
Теченье и огонь
Болезни течение. Боль.
Сейчас – никого. Боль одна.
Проходит течение – вдоль –
До дельты: без боли, без дна.
Из спально-кроватного сна –
В застенки вплывающий стон
Зеркальные. Надо ли знать
О них? Просыпайся. Постой.
Нет смысла выспрашивать здесь,
Где ты – этот самый матрос.
Под тёмными сводами несть
Ни эха – на умный вопрос,
На слабое: “Эй, кто-нибудь!”
В египетской царской ладье, –
Вдоль медных, вдоль медленных будд,
Лишь пальцами в чёрной воде
Черпая, – откинутой вниз,
Недвижной, ненужной рукой:
Ни плеска. Ни проблеска и –
Ни знака. Хоть знать бы – какой.
Лишь пальцами – за челноком –
По тёмной и гладкой воде.
Без компаса, порожняком:
“Несть еллина, ни иуде...”
Я вспомнил: агония, гон,
Заплыв сей – кому посвящён!
Последнюю долю на кон:
Что ты, это – я же ещё.
Эмоции вызови, страсть,
Попробуй иронию-щит;
А помнишь: “ложить” или “класть”?
А вспомни: “домкрат”, “Демокрит”.
Чей факел дымящий? Ни зги
Не видно на том берегу.
Домой, отпусти меня. Сгинь.
Назад. Не могу. Не могу!
Теченье болезни, неси –
Нигде, в одуряющей тьме.
За пястьем тускнеют часы,
Мерцают (минуты – в уме):
К глазам уже не поднести
(По водам – не чувствуя ног.)
Когда это? Что – “без шести”?
Зовут. Разожгли огонёк.
Увидеть, увидеть тот свет.
Лететь – оглянувшись назад –
Вперёд, на ревущий просвет –
В огонь крематория. В ад.
2003