Праздновали – православные, католики, униаты.
Одна еврейская семья тоже – в первом подъезде, для разводу. Наша семья на свою пасху – Пэсах – угощала мацой. Не только мацой, конечно.
А, не все ещё. На параллельной улице, в большом сарае за забором, был нелегальный молельный «дом баптистов». Тех пацанов мы тоже знали.
«Пацаны», - тогда означало просто: «ребята», «мальчики», «сорванцы»..
Тесный городок: церква, костёл, развалины – без крыши – старинной довоенной синагоги, – всё в двух минутах ходьбы друг от друга. Не тесно – уютно. Уютный уголок Советской Австро-Венгрии. Это – Западная Украина, что вы хотите. Галиция безвременья: начало 60-х.
В ней, в благословенной Галичине детства, соседские дети, мелкие всех родов, вер и безверий, щедро одаренные куличами, ломтиками осв'ячених ковбас, рьяно кокались крашенками/писанками – кто кого перекокает – в нашем дворе.
В нашем дворе, весной, молодые взрослые, разойдясь не на шутку, иногда ставили к празднику радиолу на подоконник (пластинки свои, соседские – у кого какие). Под окно – стол кое с чем и рюмками, – танцевали в темноте.
Кино, – да: умильные сцены баснословных старых дворов.. Да, помню, знаю: кино...
Все эти танцы под радиолу в былоотечественных фильмах – не с кондачка взялись. Свидетельствую.
Люди, двадцать лет назад с наслаждением убивавшие, добивавшие друг друга – сладко танцевали в моём детстве парами, вперемешку, во дворе. В городке, очищенном от поляков, ликвидированных евреев (перед войной, в сумме, составлявших большинство населения). Танцевали с оккупантами и понаехавшими – в начале 60-х, в тёплой темноте. Не было в этом никакой натянутости, неестественности.
Никакое не кино.
Мелкие, мы крутились у маминых юбок – и кокались, и сорили яичной скорлупой.
Было дело. Редко было, но – метко. Свидетельствую.
И сплыло.
В 17 лет начался мой поход на Север. Мой личный Норд-Ост.
Там был тоже праздник. Но – другой.
Всё.
Подождите.
Одно только хочу сказать. Земную жизнь пройдя до.. – чёрт-те чего. До опасной черты.
Сына турецкоподданного, его русского и еврейского папу повторяя. И поправляя:
«Киса, мы все свои на этом празднике жизни!». :)
«СОВЕТСКАЯ ПАСХАЛЬНАЯ
(в ля-миноре, на семиструнке)
Юз Алешковский:
«Смотрю на небо просветленным взором -
Я на троих с утра сообразил,
Я этот день люблю, как День шахтера
И праздник наших Вооруженных сил.
Там красят яйца в синий и зеленый,
А я их крашу только в красный цвет,
В руках несу их гордо, как знамена
И символ наших доблестных побед.
Сегодня яйца с треском разбиваются,
И душу радуя, гудят колокола,
И пролетарии всех стран соединяются
Вокруг пасхального стола.
Как хорошо в такое время года
Пойти из церкви прямо на обед.
Давай закурим опиум народа,
А он покурит наших сигарет!
Под колокольный звон ножей и вилок
Щекочет ноздри запах куличей.
Приятно мне в сплошном лесу бутылок
Увидеть даже лица стукачей.
Все люди - братья, обниму китайца,
Мао Дзе-Дуну шлём большой привет.
Ему мы красные пошлём в подарок яйца,
А он нам жёлтые свои пришлёт в ответ.
Проклятье испытаньям в небе чистом -
Не для того Христос сошел с креста.
Кричим мы: "Руки прочь, имперьялисты,
От нашего советского Христа!"
Так поцелуемся давай, прохожая!
Прости меня за чистый интерес.
Мы на людей становимся похожими...
Давай еще!.. Воистину воскрес!»
1961
