«Не стой на виду!» (Сильная подпись к плакату по т.б.:)
Засветишься – эпигоном объявят.
Бродского ещё не объявляли?
Исправляем ошибку.
Вот, мои милые, смотрим искоса, раскинем карты – от какого материка откололся цельный поэтический континент Бродского? Какие оконечности Трескового Мыса – сместим карты – заходят в пазы – какой легендарной прототектоники?
Что есть материк наш, наша Гондвана? – ясно дело – Наше Всё.
К чему это я темню – насчёт ясного?
Темню «темно», но не «вяло».
Сейчас.Вот, к примеру.
Известно: прыщ на ровном месте – всегда прыщ. Что ни на есть. Вещь в себе. Ни обвинить в эпигонстве – взятки, как говорится, гладки – ни с гуся вода.
А вот большое, цельное, сложное (лучше см. из космоса) имеет всегда – Происхождение.
«Преемственность», - раньше говорили. «Стоянье на плечах гигантов».
Потом уже говорили темнее: «вертикальный контекст».
Сейчас – ясно дело, без тонкостев: «эпигонство», - и без вариантов. "Эпигон" - буквально: «рождённый после».
Назвать – в буквальном.
Чтобы оправдывался – в переносном.
А? Оправдываешься? Виноват.
Опоздавший.
Отставший.
Пусть и отмеченный Даром (даром отмеченный – даром), а – отставший.
Поэзия – дело отсталое. Традиционное. Старинное.
Дело передаваемое и носимое.
Повторяемое.
Всё в ней какие-то – Ограниченные Люди.
Ограниченные – ритмом и метром. Тропом (который ещё найти: «шаг влево, шаг вправо – ..).
Ограниченные, говоря тёмно – поэтикой.
Органичные.
Цепляются, возвращаются к надоевшей силлабо-тонике. Органике. Припадают к корням.
Потяни, тяни корни – в тектонику уйдёшь... Куда Алиса не хаживала.
Но вдруг – редкий, идущий вдоль корней вглубь – выходит с другой стороны земного диска – в какие-то такие провалы и зияющие высоты!...
Всё смешалось. (цитата).
Где «...Вновь я посетил..» http://rvb.ru/pushkin/01text/01versus/0423_36/1835/0605.htm слышно, в отдельной моей голове, скорее - по радио знакомым голосом - «без обертонов, сильно в нос..» – чем с пушкинским прононсом.
Ну, давайте дружно назовём Бродского эпигоном Пушкина.
"Я заражён нормальным классицизмом".
Он всё-равно не ответит. Скорее, будет ему лестно – где? Там – выше лестницы Иакова. Крика ястреба в восьмой степени. Где несть ни еллина, ни иудея. Но – русский арап, но такой же еврей..
А может, и ответит – стихами, знакомыми строчками, отрывками.
Миллионами голосов – в миллионах голов проборматываемых.
В свой день рождения.
Интерференция
Иосиф Александрович, опять?..
Не создавайте акустической помехи.
Мне тут покойно. Отключился от всего.
Взял томик классики хорошей - в кои веки.
Расположился с Пушкиным удобно,
В уютном настроении минорном:
Читай. Сиди. Уже - тебе читают.
И чей-то голос - сам собой, знакомый,
Как дежа-вю и, в общем-то, довольно
Приятный и клекочущий - уныло,
Без обертонов, сильно в нос, картавит:
«...Вновь я посетил...»
1996