(http://demian123.livejournal.com/84981.html
http://demian123.livejournal.com/181683.html
http://demian123.livejournal.com/185588.html
http://demian123.livejournal.com/212639.html
http://demian123.livejournal.com/131786.html
http://demian123.livejournal.com/159939.html
http://demian123.livejournal.com/93911.html )
- долго не скучали.
Кобелёк Патрик, после выходных дней, шашлычно-рейнского загула и примерного своего поведения на фоне весёлой компании, в очередной раз ушёл в отказ.
До этого, перед выходными – уже было («Хьюстон, Хьюстон, у нас – проблемы») – сутки отказывался есть.
А со вчера, с понедельника, нешутейно – отказ от каканья.
Разнообразит, сука! Вернее – кобель.
Сутки не срамши.
Чем довольно обеспокоен был старший кобель: demian’a123.
(Прошу заметить: пока – все ещё целы. Просто маленький пёсик – по-большому не хо.).
И, как я есть врач унд гигиенист, устроил собакевичу диету №1: не давать жрать.
Чтобы ускорить процесс, нарезал в мисочку пару кубиков наживки – любимой паприки, «болгарского перца» - и полил густо растительным-слабительным маслом.
Великий доктор-гуманист.
Собакевич эту картину маслом, естественно – игнорироовал.
Долго ли, коротко.
Часам к 5, вспомнив, что пёс голодный – берём чистую мисочку. Туда шмякается его законная пайка.
Но.
Для ускорения процесса – густо политая растительным маслом. Двойной порцией.
Деваться некуда, голод не дядька – псо с горя сметает пайку. Мисочка после вылизывания – «горя огнём, сверкая блеском стали..» – как в операционной
Тут, значит, и вспоминаю: а мисочка-то, перед тем, как шмякнут был порцион – БЫЛА ЧИСТОЙ!
Т.е.: ту, первую, лечебную порцию подсолнечного бедный подопытный – тоже честно хлебнул?
А потом была – вторая? Двойная.
Блевать Патрик начал через полчаса.
Блевал весь день. Всю ночь. Раз в час, примерно. Десять часов подряд. Методично извергая любимую непереваренную паприку. Не успевая спрыгнуть с кровати, с дивана. Бедный, он старался успеть. После каждого раза – глаза полны ужаса. Поза: «прошу пощады».
Как мог его успокаивал. До слёз было жалко. Что делать – непонятно. Мокрыми бумажными полотенцами убирал картины маслом. И ночью – тоже.
Один раз пёсик не успел соскочить с шикарного, 2х2, гобеленового покрывала. Купленного когда-то, вместе со спальней, у состоятельного колеги.
Мм.. Выбросить? Не выбросить?
Делать нечего: покрывало с блевотой, на ночь глядя, решил постирать при 90 градусах. Несмотря на рекомендации на ярлычке.
А – зря..
Стиральная машина, в результате проделанного – навеки забита какими-то мелкими мокрыми ошмётками. Покрывало гобеленовое, вытащенное из илюминатора после центрифугирования – почему-то весило подозрительно мало.
Стряхнул его – для порядку – в комнате.
Просыпалось с полкило какого-то подозрительного пуху.
Каких-то – ещё – нано-искринок. Вроде стекловаты. Зависших нано-иголочками в воздухе. Медленно плывущих вниз – на браду, браду ааронью, за ворот.
Выскочил на балкон, стараясь не дышать. Встряхнул покрывало ещё раз. Ещё с полкило пуху. По всему балкону.
Медленно, как пава из хоровода ансабля «Берёзка», стараясь не трясти на поворотах, оставляя за собой вороха гобеленового содержания в комнате, коридоре, на лестнице – запер дверь, - поплыл на чердак – развешивать ветошь 2х2 наверху, в сушилке.
Во втором часу ночи.
А в это время..
Пёс выбежал, по-срочному, на балкон, в темноте – и покакал. Приняв, видимо, искусственный пух за естественный.
Возвратясь с чердака, я, захватив веник метнулся в темноту на балкон, угодил в говно, стал мести пух. Почувствовал знакомый запах. Исходящий от веника. Потом – от подошв. Потом – следы в комнату.
Как я чистил туфли, мыл полы, и, ближе к двум, бежал с веником в говне к помойке – не стану утруждать.
Потому чтио потом – зачесалось (аллергически покрасневшее от наноиголочек) под воротом.
На кадыке.
Вокруг глаз.
Бегом – таблетку и – в душ.
Забыл только, что полотенце накануне повесил на балкон.
Бегом, оставляя мокрые следы – за новым полотенцем.
Потом – затирая следы..
В полпятого утра-ночи собакевич блеванул в спальне.
Через полчаса – сорвался, как с цепи: службу нести: зашёлся лаем (хлопнула дверь на лестничной площадке – соседка).
Цыцкнул спросонья строго на нарушителя.
Какое там!
Крикнул – ещё строже – без того же результата.
Взревел тяжёлым басом – нутряным сержантским голосом. От которого в в/ч 51533 приседали крепкие салаги.
Какое!
Проснулись – уже не только соседи – весьРоггендорф стоял по стойке «смирно».
Но погибающий от слабительного пёс – решил умереть на посту.
И стойко нёс тяготы службы – продолжал подавать звонкий сигнал «голос!».
Остановить который на излёте смог только самонаводящийся тапочек.
Плюс-минус два часа сна.
Утро стрелецкой казни являло собой печальную картину – и маслом, и пр.
Вся квартира заблёвана. Везде – следы спешных подтирок.
Не говорю уже о шикарном покрывале..
И – старом добром «сименсе», стирающем безотказно с 97-го..
Но. Где взять – крепенький, отечественный – веник? Которого здесь – нет в природе! Никакая фирма здесь веников не вяжет. А те томные, вялые павлиньи хвосты и опахала, которые вяжет и продаёт тут гудмонинг-Вьетнам – позор, профанация и поругание веничного ремесла.
«Де ж ти, курво, віник діла?: нічим хату підмести!».
Потому как пылесос я не признаю. Не люблю его. Патрик – тоже.
«А в остальном, прекрасная маркиза – всё хорошо, всё хорошо.».
http://www.youtube.com/watch?v=YundzZrgiik