Павловск (там - всего пару лет) – Павловск люблю неугасимой любовью. С памятными набегами: то в стильный и стольный Питер, то, к чёрту – в Весёлый Посёлок, на пьяный разгуляй.
Вологду поминаю часто, нежно. С двумя характерными, округлыми: «о», - знак восхищения её невестами.
Одесса, до конца – в сердце моём. Дедушки-бабушкина улица, где родился. Спуск. Ступни ищущие мягкий, калёный песок Отрады. Зной и загар. Счастливый прыжок с затопленной баржи – на многометровую опалово-зелёную глубину: за рыбой-иглой..
Полярным сиянием – Архангельск, держащий в руке мою юность.. Деревянные мостовые и тротуары, - 10 лет, помню.
Львов.
Львов!..
Лемберг. Где – столько же. (О, - сколько..).
Село Старичи в прикарпатских лесах. Всего год. Но – какой..
Стрый – сказочный: детский, школьный. Полтора десятка лет детства и защиты, счастья. Я оттуда.
Финиш. Город выбора. Цель сознательного, взрослого поиска: Кёльн. Уютный: аккурат по мне. Сделанный по человеческим лекалам. Два раза по 10: треть жизни. Так долго – нигде. Тьфу-тьфу-тьфу.
Киев – обожаю.
Не расскажу.
Калуга. Там мёд-пиво пил. Всё, что – так сказать. И всяко разно.
Взлететь и продолжать полёт можно только не имея корней.
Это грустно.
Это стрёмно.
Это сладко...
Но – получается.
Запросто.
Стоит только в 17 лет, молоденьким, самостоятельным мальчиком навсегда уехать из дому.
Неизбежно, через сколько-то семестров тоски и ломки, ты – гражданин своей души. Гражданином быть – обязан. Выходов нет. Нет и уже не будет другого, двойного гражданства.
Граница странной страны – очерчена малым и большим кругом друзей и близких.
Игла воображаемого циркуля – ровно там, где стоишь. Ландшафт значения не имеет. В точке проекции позвоночного столба.
Да.
На том стоим.
Это родина, душа моя. Которая – со мной. Которая – за меня. Пожизненный ангел-хранитель. Будущий ангел хоронитель.
Умирать лучше всего в Кёльне. Ты слышишь?
Родина, слышишь? Родина, знаешь?.