Category: дети

(no subject)

.







Памяти снега

Это сначала – как радость: пора!
Хвойная эра, смолистость распила.
Это – с утра ещё: мама, ура!
Это – такая пора наступила.

Жадно вдыхать: за стеклом, за окном!
(Смутно: колени – печёт – батарея).
Это уже – об одном, об одном:
Шарф, рукавички – скорее, скорее!.

Взвесь его, белое божье дерьмо:
Запах-не запах: как свежестью, вроде,
Дышится. Чуешь – собою само –
Робость в движении, радость в народе.

Холодно, холодно. Падает с неба
Золото белое. Золотоноши –
Носят и лепят. Всегда – на потребу –
Помнишь: на валенках толстых галоши?

Катят шары – скарабеи, жуки,
Питера Брейгеля Старшего дети.
Тропы наметим. Подобье строки.
Образы старшего Брейгеля Пети.

Быстро темнеет. Всё катишь его,
Ком небольшой. Застревающий в горле.
Вспомнил что? Разволновался чего?
Даже не выразить: радость ли, горе ли?

Катят дары свои, катят волхвы
Детских считалок. И дело пустое
Смысл объяснять им мудрёный (увы)
Тропов протора – увы и увы.
Тропы темны под Луною-звездою.

Лёгким – младенца летающим сном –
Пар от дыхания. То же – из хлева.
Светлая справа, тёмная слева –
Там она, Снежная Королева.
Ковш её. Белых арбузов вино.
Бег карапузов.
Вовсе темно.


2000

(no subject)

Сегодня у местных детишек важеый предрождественский праздник – Nikolaustag. Святой Николай (который Николаус по-немецки, Санта Клаус по-вашему) устраивает детям подарки:


Nikolaustag*

Притоптыванья, хныканья, нытья
Не надобно, к чему они, дитя;
Заказывай: солдатиков? Корсаров?
Вот, выбирай, но выбрать будет сложно.
Сегодня вечером, ты видишь – всё возможно.
Ты видишь свет рождественских базаров,
Ларьков их пряничных с солдатиками, где,
Весь в сладкой, липкой вате-бороде
(Пусть зверь бежит – сидит себе ловец) –
Сам Николаус, сонный продавец
Игрушечной посуды. Осторожно,
Не повреди её, гляди под ноги! То-то.
Над головой – в ларёк посудный – кто-то
Слоновьим хоботом монетку передал.
Оконным льдом засахарен миндаль.
Снег. Зимний вкус цианистых пирожных.
И холод утренний. И тишь ларьков порожних.


1998


........................................
* Nikolaustag – День Св. Николая, 6 декабря.

Надежда Яковлевна Мандельштам - 120

.







* * *

«И зацветёт миндаль...»
(Экклезиаст)

Собачья и волчья пора.
Заснёт санаторное лихо,
Наушникам – тоненько, тихо –
Подвой. Доживи до утра.

Где грань, где ума тонкий край,
Меж волком час и волкодавом,
В уме – из последних сил здравом –
Ламарк ни при чём – выбирай

(Но выбора нет здесь): пора –
С последней ступени, по травам –
Спуститься в растительный рай.
Вот паспорт – с синильной отравой.

Вот в имени штамп: ствол миндальный –
Такой нарочитый, модальный.
По-птичьи – чирик – голова.
Знакомы (в регистре рыдальном) –
До детских (глотай), как миндалины
Припухших (ком в горле!).. – слова:

Из клетки с невидимой птицей,
Из сил всех, из жил и желёз.
Из Шуберта. (Нет, не годится).
Из-под – кровь с грязцою – колёс. –

По курве-Москве по буддийской,
Послав всех на А и на Б –
Покуда – как жирный, мальтийский –
Штамп ставят тебе на судьбе..
На тебе...
И это опять не годится.
И что головою качать:
«С умом и талантом родиться...», –
Миндальничать – только начать..

Нет времени. В новом регистре:
Воронеж. Козлы. Кутерьма.
Равель – в нарастающем, быстром
(С ума...).. – да сума. Да – тюрьма.

Козлиная – не лебединая –
Закинувшееся свела.
Лишишься не чаши единой –
Веселья и чести.. Рутинна,
Стальна – воронёная, дивная –
Гремучая доблесть ствола.

Врачи ли, читатели, анти-
советчики – в Доме Большом –
Все там. Разговора б о Данте.
Ночь. Шапка. Рукав.
Голышом.

А волк с волкодавом всё воют
Под бездною в сдвоенный час.
Под бездною сонно зевают
Читающие сейчас..

Ни щели сквозь плотные створки,
В бреду накренившихся крыш,
Но – запах миндалевый горький,
Но – строфы над нищею койкой..
Надежда, ты помнишь. Ты спишь.



2002

(no subject)

.








* * *

Отдайся власти простыни,
Поползновеньям одеяла.
Чтоб тишь да гладь вокруг стояла,
Когда, лишь руку протяни —

И тень протянутой руки
Сольётся с темноты затоном,
Где полка книжная — легки,
Ночным планируют планктоном —

За книгой (тихою волной) —
От книжной полки над кроватью,
За тенью книги — за стенной,
Простынной тенью — лень вставать — и

Когда не падают, а плавают
Пылинки в жерле ночника;
Над вязким воздухом пока,
Над тёплой и прозрачной лавою

Всё это виснет и плывёт,
На полусомкнутых ресницах
Каким-то полусном слывёт.
И вмиг сгущается. И снится.

И длится. Тянется. Туннель —
Угрюмый, всенощный, убогий
(Как там, за пазухой у Бога?) —
Лишь фонаря мелькнёт шпинель.

А воздух вязок, как вода.
И тёмен свод. И жалко эхо —
От стен из меха, изо льда —
И плача ватного и смеха.

А это жизнь была твоя.
А это было всё да сплыло:
Брусковое скользнуло мыло.
А это облачён был я

В казённую халата байку.
Гул. Коридор. Больничный суп.
Немыслимым, небывшим, байкой —
Архангельск — как молочный зуб...

Перевернись на правый бок.
Забудь. Забыл: бездумный, детский,
Протяжный (у-у-хо-хоо...) зевок...
Да что-то буркнешь по-немецки.

2000

Кровь в почве

Во время Холокоста более 140 тысяч евреев, включая детей, были убиты во Львове и окрестностях. Сколько убито в соседних городах – Дрогобыче, Стрыю, Бродах, десятках других – сколько по всей Галиччине?. Тудно сказать.
Я вообще не могу себе представить, не могу понять, объять эти «цифры»..
В одном только просвещённом прошлом веке. В одном только пункте уничтожения, красавце-Львове – 140 тысяч, не понимающих: за что?, соседей..
Не могу представить себе смертный страх такого количества убиенных, ни в чём не повинных, судьбу каждого. Детский вой перед уничтожением.
Те, древние, забытые предки, составители и собиратели притч, ставших мировой религией, присвоенной чуждым миром, они это предвидели, да?
«...ядите: сие есть Тело Мое. /.../ пейте /.../ сие есть Кровь Моя.».
Людоеды кругом – как во времена жертвоприношений. Ещё только красок добавилось: ядовито-зелёный ислам с Востока, коричнево-кровянная свастика с Запада. Ничего не изменилось.

Чадофобие

Что-то подозрительно пылко они в Риме Третьей Свежести за младенцев взялись: одних детей наперегонки рвутся у родителей отобрать, других – ночным гостям на живца оставляют...
Хотя, с третьей стороны, "педофобия" – такой ведь статьи в УК нет. Тем более, "избиение младенцев" – древнее, традиционное, скрепоносное занятие. Имени выдающегося управляющего автономным округом Первого Рима, многолетнего национального лидера, заслуженного царя Ирода.
Так что – всё законно. По традиции.

В цвете и без пилы

Помню в советском своём детстве (начало 60-х, кажется) чёрно-белый фильм – первый в жизни ужастик. Где девочку ритуально убивают "баптисты". Причём – распиливают пилой.
Сама сцена убийства, конечно, не показывается, - подразумевается.
Названия фильма не знаю. Но зверя-"баптиста", мужика с пилой, предназначенной для девочки – и свой ужас в кинозале – запомнил.
Тогда у нас, кстати, в городке были свои "баптисты". Они же "сектанты" (пятидесятники, наверное?). Ни для кого из детей не было тайной, что в большом сарае (бывшей конюшне?), почти в центре городка у них – подпольный молельный дом. Мы, вездесущие малыши, лазали вокруг, но после фильма этот сарай стали обходить стороной.
И вот сегодня – увидел. Опять: https://echo.msk.ru/blog/day_video/2480969-echo/
https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/20198112018-OhRL6.html
https://www.ntv.ru/video/1765600/
https://www.youtube.com/watch?v=K_YU0wO86sY
https://www.youtube.com/watch?v=sVCFYViBSK0
https://www.youtube.com/watch?v=U9JHzJ0IjfI
https://www.youtube.com/watch?v=nDW6XsELF-8
https://twitter.com/ru2ch/status/1160553385503973376
https://www.ntv.ru/video/1765600/

Мгновенно всплыл весь ужас.
Жуткие киношные звери-сектанты – и пр.
А вы: «25-й кадр, 25-й кадр..»..
Советская чёрно-белая пропаганда.
Незатейливо. Тупо. Надёжно.
Навеки.
Как гвозди в голову.
Хотя, скажу, и нынешняя – цветная, документальная, реальная – тоже – того... Не уступает давешней, выдуманной.
И даже уже – и не пропаганда.
В правой руке, вот только, ему пилы не хватает.
И прятаться от доблестных ментов честному служителю культа не надо.
Хотя, до старой доброй педофилии строгому батюшке, пожалуй – ещё расти и расти.
Но впечатляет – не менее.