Да, я чистый грязный извращенец. Да, любил это дело.
За неделю уже волновался.
Предвкушал встречу.
Баскетбол на переменах. Сбивание баскетбольным мячом, палками, в опасной близости от окон, долгожданных зелёных, увесистых трофеев – в кроне старого ореха, растущего на школьном дворе.
– Орех, орех, укрой меня.
– А ты сбей мой орешек, очисть от кожуры, запачкай пальцы – разможжи, выковыряй вкуснятину. Съешь – тогда и укрою.
Уютный, высокий, раскидистый, безразличный наш орех 1962-го года, укрывал всех. Совсем недавно ещё, помнишь? – австровенгерских школяров-швыряльщиков, орущих по-немецки. Чтущих изображения Цісара Франца-Йозефа. Потом – сменивших их – совсем вот-вот, 15-ти лет не прошло – польских питомцев. Сидящих под портретами Пилсудского. Вкрапляющих в польскую речь смешные галичанские диалектизмы. Сгинувших, как и их предшественники, вон из этой земли. Невесть откуда, вдруг, в последние лет 10 взявшихся нас – зычных-русскоязычных. С чудными портретами Маркс-Энгельс-Ленинской святой троицы и лысого опасного простачка Хрущёва. Сгинувших так же в скором будущем – тоже невесть куда.
Потом здесь будут швырять в крону дрыны и пачкать кожурой пальцы первоклашки новой формации – независимой Украины. Поющие другие песни под портретами Бандеры, Шухевича и прочего Коновальця.
Всё идёт как должно идти.
Да, да. Я писал, читал, считал до школы – и нечего мне там было делать весь первый год.
Да, - били здоровенной линейкой больно по левой руке – постоянно, каждый день, первые 9 месяцев – переучивали писать правой.
Но я любил ходить в школу. Был извращенец и левша.
Особенно 1 сентября..
И эти радостные утра – с 1 сентября 1962 года по 1 сентября 1971-го – долгожданные 10 дней счастья не забуду никогда.
Мне нравилась школа.
Простите меня, люди добрые.
Это был каминг-аут.
