Поэтому они напали
Николай Лесков об украинско-российской границе
Читаем у Лескова – про границу на замке:
«... мы перебирались из страны "неба, елей и песку" в страну украинских черешен. /.../
Мы проехали всю Орловскую губернию /…/ вскоре перевалили за широкую балку, посредине которой тек маленький ручеек, служивший живым урочищем, составляющим границу Великой России с Малороссиею. /.../ и получившую очень характерное название "Пьяная балка".
Здесь на одном пологом скате была великорусская, совершенно разоренная, деревушка с раскрытыми крышами и покосившимися избами, а на другом немножко более крутом и возвышенном берегу чистенький, как колпик, малороссийский хуторок. Их разделяла только одна "Пьяная балка" и соединял мост; затем у них все условия жизни были одни и те же: один климат, одна почва, одни перемены погоды; но на орловской, то есть на великорусской, стороне были поражающие нищета и голод, а на малорусской, или черниговской, веяло иным. Малороссийский хутор процветал, великорусская деревня извелась вконец - и невозможно было решить: чего еще она здесь держится? В этой деревне ни один проезжий или прохожий не останавливались - как потому, что здесь буквально не было житья в человеческом смысле, так и потому, что все население этих разоренных дворов пользовалось ужаснейшею репутациею.
По одну сторону "Пьяной балки" была дорогая и скверная откупная водка, по другую дешевая и хорошая.
НА САМОМ МОСТУ СТОЯЛ КОРДОН, БДИТЕЛЬНО НАБЛЮДАВШИЙ, ЧТОБЫ ВЕЛИКОРУССЫ НЕ ПРОНОСИЛИ К СЕБЕ КАПЛИ МАЛОРОССИЙСКОЙ ВОДКИ; (выделено мной. – Д.Ф.)
но проносить ее в желудке кордон не мог возбранить /.../
/.../ и стоят под горой мужики и купцы и все водку носят, а потом часто бьются, так что даже за версту бывает слышен стон, точно в сражении. А когда между собою надоест драться, то кордонщиков бьют и даже нередко убивают".»
(Н.С. Лесков, «Детские годы», 1874).
Помню как поразило меня тогда, в ранних и глухих 80-х удивительное свидетельство о внутренних украинско-российских кордонах. Что-то, видимо, знала, что-то знала, что-то усвоила царская служба. Блокпосты системы ниппель между землями двух народов, в самом сердце империи..
Надо ли уточнять – в какую сторону они работали?
Украинско-российские кордоны, прикордонники, - робкое, вынужденное устроение – и это при всех государственных, официальных запретах украинского языка и шрифта в печати, усиленном, всей имперской мощью, продвижении русификации как госидеологии – ничего не помогало! И не помогает. Только – кордон! С прикордонниками. Дабы дурного чего не набрались. Или хорошего. Хорошей водки, например.
«Кордон», кстати, по-украински – граница. Прикордонник – пограничник.
Но что – кордоны. Опять в сегодняшнюю заполночь дурной сон возвращается - оттуда, из царства Вия. Сегодня опасная хтонь вновь скапливается там, за непрочным кордоном. За меловой чертой. Вплотную подходя к «Пьяной балке».
26 января 2022 г.
Читаем у Лескова – про границу на замке:
«... мы перебирались из страны "неба, елей и песку" в страну украинских черешен. /.../
Мы проехали всю Орловскую губернию /…/ вскоре перевалили за широкую балку, посредине которой тек маленький ручеек, служивший живым урочищем, составляющим границу Великой России с Малороссиею. /.../ и получившую очень характерное название "Пьяная балка".
Здесь на одном пологом скате была великорусская, совершенно разоренная, деревушка с раскрытыми крышами и покосившимися избами, а на другом немножко более крутом и возвышенном берегу чистенький, как колпик, малороссийский хуторок. Их разделяла только одна "Пьяная балка" и соединял мост; затем у них все условия жизни были одни и те же: один климат, одна почва, одни перемены погоды; но на орловской, то есть на великорусской, стороне были поражающие нищета и голод, а на малорусской, или черниговской, веяло иным. Малороссийский хутор процветал, великорусская деревня извелась вконец - и невозможно было решить: чего еще она здесь держится? В этой деревне ни один проезжий или прохожий не останавливались - как потому, что здесь буквально не было житья в человеческом смысле, так и потому, что все население этих разоренных дворов пользовалось ужаснейшею репутациею.
По одну сторону "Пьяной балки" была дорогая и скверная откупная водка, по другую дешевая и хорошая.
НА САМОМ МОСТУ СТОЯЛ КОРДОН, БДИТЕЛЬНО НАБЛЮДАВШИЙ, ЧТОБЫ ВЕЛИКОРУССЫ НЕ ПРОНОСИЛИ К СЕБЕ КАПЛИ МАЛОРОССИЙСКОЙ ВОДКИ; (выделено мной. – Д.Ф.)
но проносить ее в желудке кордон не мог возбранить /.../
/.../ и стоят под горой мужики и купцы и все водку носят, а потом часто бьются, так что даже за версту бывает слышен стон, точно в сражении. А когда между собою надоест драться, то кордонщиков бьют и даже нередко убивают".»
(Н.С. Лесков, «Детские годы», 1874).
Помню как поразило меня тогда, в ранних и глухих 80-х удивительное свидетельство о внутренних украинско-российских кордонах. Что-то, видимо, знала, что-то знала, что-то усвоила царская служба. Блокпосты системы ниппель между землями двух народов, в самом сердце империи..
Надо ли уточнять – в какую сторону они работали?
Украинско-российские кордоны, прикордонники, - робкое, вынужденное устроение – и это при всех государственных, официальных запретах украинского языка и шрифта в печати, усиленном, всей имперской мощью, продвижении русификации как госидеологии – ничего не помогало! И не помогает. Только – кордон! С прикордонниками. Дабы дурного чего не набрались. Или хорошего. Хорошей водки, например.
«Кордон», кстати, по-украински – граница. Прикордонник – пограничник.
Но что – кордоны. Опять в сегодняшнюю заполночь дурной сон возвращается - оттуда, из царства Вия. Сегодня опасная хтонь вновь скапливается там, за непрочным кордоном. За меловой чертой. Вплотную подходя к «Пьяной балке».
26 января 2022 г.