Демьян Фаншель

Мимо этих полей последние 14 лет я езжу на реку и озёра. Не переставая удивляться. С самой ранней весны и до Рождества боковым велосипедным зрением отмечаешь смену полевого пейзажа – до 4-х урожаев в сезон. Редко, когда три. Из года в год. Сначала, например – рапс. Потом – какая-нибудь кукуруза. Потом – ещё что-то. Последним, 4-м номером (см. фото) в этом году – такая вот густозелёная хрень с редким жёлтым цветением.
Расплата за урожайные рекорды - злая, сутками, до обморока, вонь, по нескольку раз в сезон, до рези в глазах. Соседние животноводческие хозяйства образуют с полеводами замкнутый цыкыл: поставляя, хорошо, если коровий – хуже, когда свиной – едрёнейший навоз, бич пригородов. Летишь на велике мимо – кашляя до рвоты и проклиная всё.
Но сейчас, в декабре волны говна утихают. Благорастворение хладных воздусей: Рождество, всё же на носу, или на чём там. Гуляют посередь зимы по полю зелёные волны 4-го урожая – вот этой вот хрени с жёлтыми цветочками. Сулящей сытость и благополучие. Во время чумы.

.







Aachenerstrasse

Привычный жест: как в рот травинку
Клади прохладную пластинку.
И делом занят, и - жуёшь.
«Мысль изреченная…» Ну что ж,

Совет понятен, спору нет.
Молчи, катая мягкий шарик.
Молчишь, молчания обет.
Язык лишь беспокойно шарит.

Речь кончилась. Есть вкус и запах.
Восход, пожалуй – всё. На Запад
Шоссе. Знакомых нет растений.
Возможно – вертоград. И тени.

Пустое дело: на юру
Бледнеть лицом, пугать прохожих.
Умру когда-нибудь? Умру.
Как ощущать приятно коже –

Что ближе к телу, - итого:
От кед – до глаженой рубахи.
Но было эхо? Нет, всего-
то грузовик промчал: «Аахен!..»

Ост-Вест. Обычная картинка.
Что там, что тут есть твоего?
Идёшь, глядишь, жуёшь резинку.
Без сахара. Без ничего.


1995

Обеденный перерыв

Никому. Секрет сиесты.
От чумы ларьков, запарки
Окон, раскалённой жести -
Воскресение в предместье,
На задворках лесопарка.

Над овражком, на подстилке,
В закутке, забытом Богом,
Отдохни. Вздохни. Остынь-ка
В благолепии убогом.

Просто: выдалась крапива.
Прост и скромен чистотел.
Вот - теперь. Неторопливо
Доставай бутылку пива...
Тихий ангел пролетел.


1998

Вот сижу тут – высоко сижу, далеко гляжу! – в 3-м часу ночи – и размышляю.
О высоком.
Над устойчивым словосочетанием. Над выражением: «Насрать с высокой колокольни.».
Не просто так размышляю, а – как Зализняк над «Словом о полку Игореве». Дескать: восходит ли оно, «Слово..», к истокам, к заветным рудникам, к родникам исконно народной украинской литературы? Или принадлежит бойкому русскому перу многоучёного Карамзина, Николая Михайловича?.
Ну, в смысле: почему это, как только с «высокой колокольни» – так «насрать»?
Или – «плевать»?
Исконно ли народное это устойчивое выражение?
Либо оно – авторское, наносное, от образованщины?
И лишь впоследствии ставшее народным.
А если народным, то почему, вдруг – насрать? А не – звонить?
Вот о чём всяк солдат думает при виде колокольни.
Особенно – высокой.
О высоком.

По следам Тертуллиана.
Верую едино в Безразличие космоса.
Это, в отличие от мифов, записанных перепуганными людьми на коже убитых животных, на слежавшихся останках уничтоженных растений – это оно может явить. Но не хочет. Но всегда доказывает – от обратного – в каждый, не связанный ни с чем отрезок времени. Не стараясь быть понятым: ибо не понимает, не признаёт самое себя. Ничто. Ибо – не существует. Мы, теплокровные, млекопитающие, часть млекопитающих, пишущих, недолго, по очереди существующие в ничтожном, не подлежащем учёту, совпадении химических и физических координат, ничтоже сумняшеся, стараемся придать этому - ужасному, безмерному – форму существования. Безмерность, хотя бы. Смысл. Указывая на мерцающие в нашем, отчаянно хватающемся за пустую темноту воображении вселенские медузьи сосцы. Смысл существования коих – хотя бы небытие. Хотя бы Великое Безразличие.
Великое Ничто.
А Ничего-то – и нету.

.







          * * *

Я буду пить тайную воду
На кухне во мраке мышином.
От фары беспутной машины
С мест сдвинутся стены - завода

На время лишь хватит, чтоб всплыло,
Что снилось: и кухня, и стены,
И светом гонимые тени
Окна, заоконных растений,
А сдвинуться не было силы;

Темнели - враждебно-смуглы -
Над зыбкой кроватью сиделки,
Свет с улицы полз по побелке,
Угрозой кренились углы.

Удушья предвестники злого...
Проснись! Положись на природу!
На кухне я буду пить снова
Холодную тёмную воду.

Дурным, нехорошим повтором -
Свет дальний и звуки мотора...

Три ра... через левое... сплюнь:
Застряли тяжелые шторы.
Я в кухне. Не страшно. Я сплю.


                                   1997

Прекрасно помню – в человечий рост – сторожевой надувной пенис возле девичьей палатки!. Минимум четырёх (нет – ещё один – пять!) замечательных раста-чудиков-2013 на моей шпайхеркарте в фотоаппарате – и на мониторе – стёртых бессмысленным и беспощадным бунтом роботов..
Всё это – ещё много чего, самого вкусного – стёрла стерва, другому предназначенная, - новоинсталлированная Виндоус-7!.. Терпеть ея не могу – как насильно женимый... С каждой неделей всё больше – не привыкаю, неет: всё более терпеть не могу.
А аз, бедный - так мало чего ненавижу... Бо все любы. И мир хочу любить. И новоинсталлированный Виндоус-Аутлук-2003 – ненавижу. А инсталляция длилась сутки. А пользоваться компом после того стало полуневозможно: глючит, сбрасывает набранное, тупит-не справляется, рвёт не те фотокарточки, - те, которые не просил гасить. Полетело половина домашней странички. Много чего..
Но, как я есть медный компутерный чайник, то должен – следовать. Предназначению (а не куда послали): Дао всех медных чайников.
И продолжать свой честной путь.
Потому – вот выжившие снимки.
Это - два угарных дня! (для участников – три) SUMMER JAM-2013!.
Угарных – буквально: приплясывающий народец крутил козьи ножки, штын от духовитой травки стлался не то, чтобы в ноздри – расстилался по воде. Тын-ды дын, тын-дын-ды-дын! Тын-ды-дын, - тын-дын! Смоооук он зэ воота!!..
Но это – из др. оперы.
Людей, добродушных, весёлых, числом, по сравнению с прошлыми годами – http://demian123.livejournal.com/46555.html – на порядок больше. На беспорядок: мусору к вечеру образовывалось больше. Его, не боись, уберут в один день. В понедельник. Я инспектировал: озёра - всё чики-брики, чисто. Респект.
Музыка была – ну абсолютно в жилу! В обычно полумедитативную реггей в этом году врывались чуть не рОковые нотки. Было весело! Стёкла в домах за озёрами - дрожали до заката! Зажигали на двух площадках! Потрясающе!



( Collapse )
ХЕППИ ЭНД.

.






Иосиф Бродский,
«В озерном краю

«В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил

в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.»
1972


(фото взято у Віктор Бакс-Недоступ)

Да простят меня - и т.д. Но вот, интересно знать: вот это вот: «Глупость морозить» (явный эвфемизм от первоначального «хуйню морозить»), – из какой-такой сибирской, скопческой этимологии в живую речь вошло? Из каких глубин и ледников наползло?
Вползло. Застыло.
Даже в средневековье пытки такой (официально) нет.
Уже не говорю - о совершенно завершённом: «Хуйню сморозить.»..
Жуть, конечно... И к гадалке-зигмунду не ходи..
О скока нам – от ума холодных наблюдений – открытий чюдных готовит русский язык.
Великий и могучий.
Осмысленный и беспощадный.

От дома подруги, через парк, есть проход зеленями к озеру. Сразу за озером – река. Опять же – в зеленях.
Деревья, кусты вокруг – розовое, жёлтое, белое весеннее кипение. Источающее аромат. Редкие, ценные, благодатные запахи.
Поздний мартовский воздух сегодня можно пить литрами. Смело нарезать на куски. Мазать на хлеб.
Никакой аллергии.
Парфюмерия  из флакончика, дезодор из пшикалки – смерть моя, астматический баян в бронхах.
Организм – против.
Организм требует: марта. Апреля.
Озера. Парка.
В парке вечером – матёрые лисы, оставшиеся с зимы (http://demian123.livejournal.com/113710.html), ещё пуще заматеревшие. С нагло распушенным, трубой, горизонтальным хвостом – длиннее хозяина. Неторопливо пересекающие дорожку под фонарями. Плевать хотевшие на твоего собакевича – и его собаковода.
Неуважуха.
Утром в ветвях, сверху – затевается оглушительная трескотня. Здоровущие сороки – дают сто очков Анке-пулемётчице. Вместе с пулемётом, Петькой и Чапаем.
Чертыхаешься, проклиная.
Всю неделю – яркое синее небо, солнце. Тридцатисантиметровые зелёные попугаи – поналетевшие, понаехавшие (http://demian123.livejournal.com/53942.html), по весне очухавшиеся и продравшие глотки – неподецки орут над деревьями. Забыв, что тут вам не Бразилия.
Одуревшие дрозды – давно переставшие мигрировать, зиму белую пропели, проплясали мелкой чечёточкой, в пику Крылову – ленятся летать, снова пляшут, дают всем дрозда – и ещё пуще путаются под ногами. Занимают нишу. Свистя при этом так, что сбитые с толку дисциплинированные собаки из прогуливающихся уже готовы бежать на свист. Мимо флегматичных собаководов.
Вступая в Парк, на траву, по пути к Озеру (за которым Река), вмиг забываешь о недавних липких виртуальных бесах ЖЖ.
За шеломянем-монитором остаются изрыгающие ненависть – и в рифму, и без (ненависть – всегда, ещё раз – ненависть), как правило «из пишущих» – заполошные истеричные мущинки.
Туда же идут – их идейные собратья по террору, реальные кровопийцы: с бритыми головами, - с бородами и без..
Обо всём забываешь, потому что – не до того. Молодой собакевич выводит тебя на поводке на тропу весны. Высматриваем кроликов. (http://demian123.livejournal.com/84981.html, http://demian123.livejournal.com/131786.html).
Посреди травы, подпитывая организм энергетикой весенних ЛЭП, деревьев в цвету, потихоньку отторгаешь – и бешенство, и бесов Замониторья. Всю прущую оттуда больную, беспокойню, дурную хмарь: помойную, орущую, гнойную ненависть фрустрантов.
Естественное бешенство – лис – не в счёт. Опасно, но – не мерзко.
Замониторье идёт нахер и отдыхает. :)
Попугаи, дрозды, сороки, лисы, кролики, ежи, дети, собаки, реже – собаководы. Вот кого можно встретить в парке.
Такие разные миры – так толково существующие на этом зелёном пятачке. Последнем пятачке свободы.